Человечество всегда стремилось к приобретению новых знаний. Овладение тайнами бытия есть выражение высших устремлений творческой активности разума, составляющего гордость человечества. За тысячелетия своего развития оно прошло длительный и тернистый путь познания от примитивного и ограниченного ко все более глубокому и всестороннему проникновению в сущность окружающего мира. На этом пути было открыто неисчислимое множество фактов, свойств и законов природы, общественной жизни и самого человека, одна другую сменяли научные картины мира. Развитие научного знания происходило одновременно с развитием производства, с расцветом искусств, художественного творчества. Знание образует сложнейшую систему, которая выступает в виде социальной памяти, богатства ее передаются от поколения к поколению, от народа к народу с помощью механизма социальной наследственности, культуры.

Потребность в знаниях - одна из неотъемлемых характеристик человека. Вся история человечества может быть представлена как ускоряющийся процесс развития, расширения, уточнения знаний - от технологий обработки каменных орудий и добывания огня до способов получения и использования информации в компьютерной сети. Современный этап развития общества обычно рассматривается как переход от индустриального общества (основанного на производстве товаров) к обществу постиндустриальному, или информационному (основанному на производстве и распределении знания). В информационном обществе ценность знаний и способов их получения постоянно увеличивается: ежедневно в мире появляются тысячи новых книг и компьютерных сайтов, а доля оцифрованной информации исчисляется терабайтами. В таких условиях проблемы познания приобретают все большую значимость. Наиболее общие вопросы познания разрабатываются разделом философии, который называется гносеологией (от греч. gnosis - знание + logos - учение), или теорией познания.

2) когда мышление рассматривает познавательную ситуа¬цию несколько отстранение, стремится не столько изменить ее, сколько зафиксировать и описать включенные в нее эле-менты, не рассматривая при этом себя в качестве такового.

Первый тип познавательного отношения зарождается в более ранней философии досо-кратиков (Парменид, Гераклит) и зна¬менует эпоху слитности бытия и мышления, когда мыш-ление как бы растворено в бытии и вы¬ступает именно как мышление-бытие, непосредствен-ная откры¬тость бытия мышлению.

Второй тип познавательного отношения представлен линией, идущей от Платона и Аристо¬теля, через Р.Декарта, вплоть до Г. Гегеля и Э. Гуссерля. Здесь мышление уже не слито с бы¬тием, а отделяется от него, пре¬вращаясь в абсолютный субъект, противостоящий миру сущего как универсальному объекту.

Именно вторая модель отношения познающего к позна¬ваемому становится наиболее привычной (классической) для европейской метафизики.

Классическая традиция исходит из признания одной-единственной истины, представ-ляющей подлинное знание, противопоставленное неподлинному мнению. Познаватель¬ная деятельность осуществляется здесь от имени некого надличностного субъекта согласно стро-гим логическим за¬конам, которые, будучи однажды установлены, остаются вечными и неизменными. Каждый отдельный мыслитель выступает здесь как очередной представитель этого универ¬сального субъекта, а само познание понимается как проник¬новение сознания к глубинной сущности вещей. Тем самым формируется представление о двуслойности бытия, в кото¬ром под внешней «поверхностью» мельтешащих явлений скрывается глубинный - «мир сущего», который выступает основанием и причиной всего происходящего на «поверх-ности». Именно этот «мир сущего» и становится действи¬тельным объектом, на который направлена познавательная активность субъекта, стремящегося прорваться сквозь об-манчивую видимость явлений к скрытой сути бытия.

Гносеологические установки Галилея и Декарта предельно резко обо¬значили это про-тивопоставление субъекта объекту в новоевропейской философии.

С одной стороны, физи¬ка Галилея демонстрирует и обосновывает радикаль¬ное от-личие научной кар¬тины мира от мира обыден¬ных представлений.

С другой стороны, утверждая суб¬станциальный характер как протяжен¬ности, так и мышления, Декарт про¬водит столь же резкую черту между идеями, составляющими содержа-ние нашего сознания, и внешним миром.

Вследствие этого разделения основанием для дискуссий о возможностях и путях по-знания, начиная с Декарта и вплоть до конца XIX века, становится столь жесткое требование выбора между материализмом и идеализмом, что в нем начинают видеть основной вопрос всякой философии вообще.

В понимании сути субъектно-объектных отношений материализм ориентирован в первую очередь на объект, идеализм - на активность субъекта, а в совокупности их кон-фронтация воспроизводит классическую теоретико-познавательную дилемму: является ли наше знание «отраже¬нием» реальности или нашей субъективной «конструкцией». Вопрос форматируется так: можем ли мы на основании познавательных образов заключать о суще-ствовании и даже свойствах внешнего мира, скрытого за нашими идеями, или мы познаем только наши собственные идеи?

> Материализм исходит из того, что существует неза¬висимый от человеческого созна-ния (и свободный от вся¬кой субъективности вообще) объективный мир, непосред¬ственно «данный» нам в формах чувственного опыта. Идеи нашего сознания представляют собой от-ражение этого мира, возникающее как результат воздействия объектов на органы чувственно-го восприятия. Активная роль в по¬знавательном отношении принадлежит объекту, тогда как субъективной стороне приписываются преимущественно рецептивные функции.

> Идеализм, напротив, исходит из того, что не суще¬ствует никакой совершенно неза-висимой от сознания дей¬ствительности. Человеческое познание в конечном итоге есть вос-произведение в индивидуальном сознании образов и идей, уже имеющихся в содержании не-кого надчелове¬ческого, «мирового сознания» (Бога, Абсолютного Духа и др.). Поэтому, стро-го говоря, нет никакой чистой объек¬тивности, в которой так или иначе не были бы представ-лены субъективные моменты. Активная роль принадлежит здесь субъекту, который формиру-ет образ внешнего мира в соответствии с внутренне присущими ему познавательны¬ми спо-собностями. Этот образ и выступает как единственно доступный человеческому сознанию объект.

> Агностицизм - третья, промежуточная позиция - представляет собой попытку компромисса между крайно¬стями идеализма и материализма. Согласно данной точке зрения существует независимый от сознания мир «вещей в себе», но он недоступен человеческому познанию, которое касается только явлений, т.е. внешних форм обнаружения этого мира.

Общей основой для всех трех позиций является картези¬анский тезис о том, что фунда-ментальное заключение о бы¬тии мы можем сделать только исходя из самодостоверности акта собственного мышления. Или, иными словами, достоверность человеческого знания в конеч-ном итоге опирает¬ся на познание человеком самого себя и своих собственных идей. Если да-же и имеется существующая сама по себе «объективная реальность», то она доступна нам не прямо, а только косвенно, через посредство каузального умозаклю¬чения, издавна известного как онтологический аргумент: раз есть мысль (а она безусловно и самоочевидно есть), то ей непременно должно что-то соответствовать, ведь что-то же породило ее и сделало такой, ка-кова она есть. Про¬блема, таким образом, сводится к тому, чтобы определить, что же пред-ставляет собой это «нечто», которое порождает и «оформляет» наше знание.

> Материалисты предполагают, что таким порожда¬ющим фактором является «мате-рия» как объективная ре¬альность, воздействующая на наши органы чувств и воз¬буждающая в них ощущения, составляющие отправную точку для начала интеллектуального процесса, в свою очередь , порождающего теоретическое знание. Познание понимается при этом как спе-цифический род деятельно¬сти, самым тесным образом связанной с деятельностью предметно-преобразовательной. Деятельность "выступает как опосредующее звено, которое одновремен-но и соединя¬ет, и разделяет субъект и объект.

В процессе познавательной деятельности субъект «пере¬водит» реальный предмет в знание, идею, субъектив¬ную цель.

В процессе практической деятель¬ности субъект, напротив, мате¬риализует (опредмечи-вает) то, что первоначально было чисто субъек¬тивной целью, знанием, проектом.

Для материалиста ведущей стороной познавательного отношения является объект: субъект вторичен по отноше¬нию к объекту, но в то же время оба они существуют само-стоятельно, независимо друг от друга.

Идеалисты, напротив, исходят из приоритетности субъекта: он первичен по отно-шению к объекту, но связь между ними более плотная, чем простое сосуществование. Образуя стороны устойчивого отношения, субъект и объект взаимно предполагают друг друга, немыслимы вне этого от¬ношения; подобно двум полюсам магнита они не существу¬ют обособленно друг от друга.

В самом этом направлении можно выделить две линии:

Объективный идеализм. Он опирается на признание логической природы реальности , познание которой есть воспроизведение в индивидуальном сознании некого раци¬онального проекта, предшествовавшего бытию предметно¬го мира и составляющего его истинную сущ-ность (Платон, Г. Гегель). При этом мышление начинает воспринимать мир как построенный и живущий по законам самого мышления, или, иными словами, полагает в качестве предмета позна¬ния не жизненный, а именно мыслимый мир. В результате то, что не может быть пред-ставлено в форме мысли, «про¬скальзывает» сквозь логические ячейки «категориальной сет-ки» и не попадает в сферу познания. Мышление начи¬нает мыслить не бытие, а самого себя в виде некой субстан¬циализированной сущности - объективированного субъек¬та (Бог, Мировой Дух и др.);

Субъективный идеализм, основной тезис которого «Esse est percipi» означает «Суще-ствовать - значит быть воспринятым». Таким образом, вне субъекта бессмыс¬ленно толковать о бытии; сама мысль о реальности, су¬ществующей независимо от ее чувственного восприятия, внутренне противоречива. С точки зрения представителей данного направления познание всегда опосредовано впе¬чатлениями и идеями, которые принадлежат не внешнему миру, а внутреннему миру субъекта. В таком случае оста¬ется неясным, как идеи и образы, целиком относящиеся к внутреннему (психическому) миру человека, могут быть источником достоверного знания о мире, находящемся за пределами сознания.

Указанные трудности приводят к мысли о пересмотре самих фундамен¬тальных основ новоевропейской гносеологической традиции. Возникает стремление восстановить досокра-товскую модель познавательного отно¬шения. Мартин Хайдеггер предлагает уйти от традици-онного противопо¬ставления субъекта и объекта и вернуться к парменидовской непосредствен¬ности, нерасчлененности бытия и мышления, чтобы перейти от «мышления о бытии» к «мышлению бытия».

Экзистенциально-феноменологическая философия не разделяет бытие на противопо-ставленные друг другу субъект и объект, поэтому в новой традиции, когда речь идет о субъ-екте, имеется в виду, скорее, субъективность, которая пони¬мается как неотъемлемая принад-лежность всякого события, происходящего в мире. Субъективность не имеет субстанци-ального характера и не противопоставлена остальному миру, поэтому субъект экзистенциаль-но-феноменологической фи¬лософии - это не человек, не человеческое тело, душа или чело-веческое сообщество, но это и не чистая абстракция, по¬добная трансцендентальному субъекту классической фило¬софии. Субъект не рассматривается здесь как некая само¬стоятельная сущ-ность, составляющая какую-то, пусть даже очень специфическую, часть мира, поскольку мир и жизнь суть одно: «Я» - это и есть мой мир.

Усилия классической гносеологии были направлены на то, чтобы одновременно уви-деть обе стороны познава¬тельного отношения: и познаваемый объект, и познающе¬го субъек-та. Философы, мыслящие в русле классической традиции, пытались взглянуть на это отноше-ние как бы со стороны, с позиции беспристрастного свидетеля, чтобы зафиксировать совпадение или несовпадение объекта и его субъективного образа. Но где в мире может быть обнару¬жен такой «третий глаз», который мог бы одновременно видеть и наблюдаемое, и наблюдателя? Мы видим глазом, но при этом мы не видим самого глаза; ели же мы начнем рассматривать глаз, мы ничего не увидим им. Подобно тому как глаз не принадлежит к совокупности видимого, субъек¬тивность не принадлежит к миру. Она представляет, скорее, границу мира, а не его часть. Эта граница проходит между объективной и субъективной сторонами непосредственного бытия, разделяя их как «бытие-в-себе» и «бытие-для-себя» (Ж.-П. Сартр).

Отношение этих сторон несимметрично. «Бытие-для-себя» (сознание) лишено какой бы то ни было сущностной предопределенности, абсолютно пусто, «прозрачно», а по¬тому совершенно открыто как для внешнего мира, так и для самого себя. Оно представляет собой «разрыв» в «бытии-в-себе», абсолютное ничто, которое, будучи лишено соб¬ственного содер-жания, постоянно нуждается в наполне¬нии. Именно благодаря своей абсолютной «прозрачности» сознание выпадает из сферы действия всех каузальных за¬висимостей и может рассматриваться как абсолютная сво¬бода. Сознание - это не просто пустота, наполняемая из¬вне, а особого рода бытие - центр свободной, деятельной субъективности.

Все, проникающее в сознание извне, со стороны «бытия в-себе», не определяет содер-жательные аспекты деятельно¬сти самого сознания, а служит для него лишь своеобразным по-водом, опорной точкой, отталкиваясь от которой созна¬ние разворачивает свою собственную свободную актив¬ность. Поскольку же содержание этой активности ничем не задано ни извне, ни изнутри, она выражается прежде всего в чистой негации - отрицании зависимости субъек-та от всех обстоятельств мира внешнего, а равным образом и внутреннего. Согласно Сартру, существо свободы со¬знания (субъекта) составляет именно отрицание какой бы то ни было предопределенности. Так формируется новая концепция субъективности, существенно отличающаяся от традиционной.

9.2. Субъект познания (основные концепции)

Под субъектом в самом широком смысле понимается носитель сознания, включая ин-теллект, волю, ценностные ориентации, способность к целенаправленной деятельности. Субъект - вовсе не обязательно физическое лицо. Суще¬ствуют разные «модели» субъекта: от отдельного человека до «универсального субъекта», выступающего в виде коллек¬тивного бессознательного, Абсолютного Духа или Бога.

С самого возникновения философии и на Западе, и на Востоке говорится о наличии в человеческом созна¬нии несводимых друг к другу познавательных способно¬стей (чувствен-ность, рассудок, разум, память, воображение, интуиция и др.). Задача теории познания состо-яла в том, чтобы раскрыть суть этих способностей и понять меха¬низм взаимосвязи. Таким об-разом, основной темой теории познания становится исследование не столько логики по-строения теоретического знания, сколько логики «функци¬онирования» интеллекта, осуществляющего познаватель¬ную деятельность, - логика теории выступает здесь как про-изводная от структуры и функций познающего субъек¬та. Признание субъекта в качестве центра познавательной активности предполагает, что все познаваемое составляет периферию сферы познания и обретает смысл только че¬рез отнесенность к этому центру. С данной точки зрения познать предмет - значит определить его по отношению к субъекту в качестве цели, обстоятельства, средства, ору¬дия, знака и др.

Джон Локк в своём утверждении затрагивает проблему трудности постижения истины. Он говорит о том, чтобы получить наиболее достоверное знание, нужно затратить много сил и преодолеть множество преград.

Для того, чтобы рассуждать о данной проблеме, я считаю необходимым обратиться к термину и основным положениям истины. Истина – это знания, соответствующие предмету познания. Основными её критериями являются соответствие законам логики, простота, экономичность формы, подтверждение на практике. Истина подразделяется на абсолютную (несомненное, неизменное, раз и навсегда установленное знание) и относительную (неполное, неточное знание, соответствующее определённому этапу развития общества). Конечной целью любого познания является получение истины, но её достижение – весьма непростой процесс, о чём и говорил Джон Локк. И я не могу с ним не согласиться, ведь возможности познания зависят от исторических условий своего времени и уровня развития культуры, производства, имеющихся средств наблюдения и экспериментов. На каждом этапе познавательной деятельности мы получаем неполные, невечные знания, но по мере их пополнения одни относительные истины сменяются другими, более полными.

В качестве аргумента хочу привести историю развития представлений о Солнечной системе. Первые представления о мироздании были очень наивными: раньше думали, что существует «твердь небесная», к которой прикреплены звёзды, а Землю принимали за недвижимый центр мироздания. Аристотель позже считал, что все небесные тела движутся по идеальной круговой траектории, но Землю всё ещё считал центром Вселенной. Аристотелевская система мира сохранилась до эпохи Коперника, совершившего переворот в естествознании, когда разработал гелиоцентрическую систему мира. Космологию Коперника развивал Джордано Бруно, отстаивая концепцию о бесконечности Вселенной. Учение Коперника позже подтвердили и развивали Галилео Галилей, Иоганн Кеплер: открывший законы движения планет, после Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, обосновал теорию движения небесных тел, а затем М.В. Ломоносов, открывший атмосферу у Венеры. Так, знание формировалось от более примитивного до более сложного и достоверного.

Историю микробиологии описывает Поль де Крюи в своей книге «Охотники за микробами». Он в лёгкой манере рассказывает об открытиях микробиологии с XVII века до начала XX. Данный пример из литературы нам хорошо показывает, что поиск крупиц истины, отдельный знаний о предмете изучения может затянуться на века. Автор, уделяя внимание процессу упорных трудов учёных, посвятивших жизнь научным поискам и открытиям, нам хорошо показывает, как это бывает нелегко. Эти великие открытия создали основы борьбы с инфекционными болезнями и сохранили человечеству многие миллионы жизней.

Таким образом, за истинным знанием всегда стоит долгие размышления и упорный труд. Стремление к обретению истины всегда было главным двигателем развития человечества.